|
 Вы будете смеяться, но как ни крути и ни изворачивайся, надо признаться – пошла она от египетских пирамид. Видели где-нибудь и когда-нибудь более недвижимую недвижимость? Я – нет.
С каирским таксистом о поездке в Гизу мы с приятелем договорились еще с вечера. Я—то от пирамид не ждал ничего (надоели еще в школе), но вот друг мой завелся – детство, мечты заглянуть в глаза вечности, кусочек пирамидного камня, который он поклялся привезти отцу, и прочая дребедень.
Разумеется, мы были доставлены нашим автомобильным "чичероне", знающим по-английски ровно десять слов, к его лучшим друзьям, воспылавшим препроводить нас (на верблюде, на осле, на лошади, да хоть на руках) к подножию вечности за 105 баксов с каждого. Я и так знал, что приятель мой – Моцарт в торговле, но тут его талант предстал во всем блеске: ладони раз десять со шлепком сходились в крепком рукопожатии, "май бразер, билив ми" раздавалось через слово. Все закончилось крепкими объятиями с человеком, чей жуликоватый вид все время держал меня в трезво-холодном состоянии: 60 у. е. с каждого были финалом.
"Пошли, старина, отсюда, – сказал я. – Это типичное "разводилово": ни один музей мира, ни один погляд на недвижимость, хотя бы и вечную, не стоит таких бабок". И мы ушли. Шофер ничего не понимал и был зол, друг все понимал, но тоже был зол. Случайно наткнулись на другого организатора встреч с вечностью, тоже лучшего друга нашего таксиста. Но разъяренный мой спутник в две минуты положил его на лопатки: с 80 баксов за каждого он поставил точку на 35 – за двоих.
Конечно, как все приличные туристы, мы могли бы пройти через общие ворота и, заплатив долларов 10-12, по жаре и пустыне шлепать километров пять, чтобы обойти все три пирамиды и пустоглазого Сфинкса. Но перед лицом пресловутой вечности хотелось "зажечь". И вот мы на лошадях рассекаем горячий и плотный воздух Сахары. Правда, не столь стремительно, как хотелось бы, потому что под уздцы наших скакунов ведет десятилетний пацан во вьетнамках.
Я был не прав. Здесь действительно стояла вечность. И ничего кроме вечности. Перед спокойным лениво-презрительным видом трех пирамид и Сфинкса, знащих цену истории и человеческой жизни, Каир, этот гигантский суетный муравейник, разросшийся в последние десятилетия до невероятных размеров, застыл, не смея двинуться дальше. Жутко наблюдать со стороны немую сцену противостояния строгого вечного – и сегодняшнего с его хлипкой и невнятной архитектурой. Кто кого пересмотрит: Сфинкс ли со своим стылым, цепенящим взглядом или 20-миллионный город, бурлящий, неуемный и насквозь приземленный? Не сомневаюсь, кто здесь выйдет победителем.
А приятель мой таки рассек под конец снулое пространство пустыни вокруг пирамид: пустил кобылку во весь опор. Пыль веков за ним стояла необыкновенная.
Обломок пирамиды ему тоже удалось отколупнуть, но, по слухам, собирается везти обратно: отцу, которому этот кусочек вечности был торжественно вручен, начали сниться дурные сны, да и здоровье резко пошатнулось. Совет: не двигайте то, что воистину недвижимо. Даже маленькими частичками.
Крохотный двухзвездочный отель, где мы с приятелем поселились, занимал первый этаж и с девятого по одиннадцатый. К нашим карманам он отнесся весьма снисходительно: 200 египетских фунтов (для справки: $1 равен примерно 4 с половиной LE) на двоих за две ночи, да еще и с завтраком (оказавшимся, правда, более чем скромным – два куска хлеба, масло, яйцо и чай-кофе). В номере, тесноватом, но чистом, – жизненно важный кондиционер, душ и сортир. Большего нам было и не надо.
Но самым восхитительным в этой гостиничке был ресторан, расположившийся на крыше двенадцатого этажа. Это сплошной восторг – восхитительные кебабы, внизу гул огромного города, вокруг мерцающая огнями панорама каких-то развалин, подсвеченных мечетей с их куполами и минаретами. Вообще, основная масса жилых египетских домов не имеет крыш: верхние "бескрышные" площадки щетинятся пучками ржавой арматуры. Последняя – это признак оптимизма египтянина, верящего в то, даст аллах, появятся деньги, родятся новые дети, построится и следующий этаж.
По Каиру мы болтались до трех часов ночи. И все равно оба раза оказывались слабаками по сравнению с местными жителями: нам уже до смерти хотелось спать, а конца ночной жизни города еще не было видно. Толпы людей на улицах (египтяне не любят ходить по тротуару, они передвигаются сбоку проезжей части – так, что машины проносятся мимо них в двух-трех сантиметрах), сплошные ряды столиков – расслабленный народ пьет бесконечный чай, курит вечный кальян, играет в неизменные нарды, вокруг снуют дети (те, которые еще не ходят в школу) под невозмутимым взором пышнотелых мамаш и бабушек и неспешные пары (тоже обычно с детьми), часами рассматривающие сверкающие, по-восточному пышные витрины, забитые манекенами нордического типа. Кругом оглушительный гул автомобильных сигналов – речь улиц, совершенно неведомая Европе. Позже один из таксистов нам рассказал, что водители с помощью гудков ругаются друг с другом и с пешеходами, приветствуют знакомых и незнакомых, благодарят тех, кто уступает дорогу, и т. д.
Вообще, дорожное движение в этом городе – отдельная песня. Половина машин, едущих невероятно жестко по отношению к окружающим, – такси черно-белого цвета. 90 процентов – битые, мятые, обтертые колымаги, вообще не понятно как передвигающиеся по улице. Этот непрерывный стремительный поток всегда украшен лошадьми и ослами, запряженными в какие-то немыслимого вида повозки, полные уличного мусора, или белых мешков с неведомым содержимым, или хлебных лепешек, сваленными горой без всякой подстилки и прикрытия. Иногда попадаются какие-то обшарпанные монстры – мотоциклы с коляской типа нашего "Урала": прямо на мятом бензобаке укреплена новенькая аудиосистема, выводящая оглушительный, на всю улицу, арабский рок (если таковой можно себе представить). Мотоциклов много, все они до боли напоминают наши советские, но ведь поди угадай, когда мимо тебя с ревом проносится этакое чудовище, на переднем крыле которого гордо красуется вырезанный из жести огромный знак "мерса".
 Светофорам здесь не верят, даже сама дорожная полиция. Светофоры всюду, и работают, но на каждом перекрестке только полиция дирижирует жутким потоком. И, наверное, очень хорошо это делает, потому что ни одной пробки нам так и не привелось увидеть. Пешеходы под стать водителям. Одно из самых напряженных зрелищ египетской столицы – "Человек переходит улицу" (разумеется, где попало). Я часто и с кайфом следил за этими короткими психическими поединками пешеходов и автомобилистов: побеждал тот, у кого нервы были крепче.
В густом воздухе Каира разлита невероятная сладко-тягучая, приправленная всюду звучащей арабской музыкой, сексуальность. Это сложно объяснить, учитывая строгие мусульманские нравы – но она всюду.
И еще одно необъяснимое ощущение осталось от Каира. Это мусульманский Вавилон (20 миллионов населения!) – и он, конечно же, падет. На городе лежит печать смерти, что ли. И это при том, что жизнь в нем бурлит и льется через край – такое редко в мире встретишь. Каир – это, прежде всего, магия столпотворения моноконфессионального мегаполиса. Нью-Йорк, Лондон, Москва, Берлин (все они отдыхают рядом со столицей Египта по количеству населения) так не подавляют иностранца на своих улицах. В Каире белый чужеземец чувствует себя негром на улице вологодской деревни: не страшно, но всегда чужой.
Ну что? Хотите здесь недвижимости? Пожалуйста. Виллы, отели, дома с землей – все может стать вашей собственностью. Срочно нужна двухкомнатная квартира на фантастической золотой набережной Александрии? 10-20 тысяч баксов – и она ваша. Только что вы с ней будете делать? Шоб було – тогда понятно, а чтобы пожить – не знаю, не знаю (просто нет фактов): слишком чужой для европейца мир.
Боитесь в Египте жить – вкладывайте свой капитал в строительство, например, гостиницы и становитесь владельцем доли акций. Это – ради бога. Но и тут учтите, что многие сферы экономики в стране зависят от конкретной президентской власти. Президент Египта имеет право вмешиваться не только в текущее исполнение законов, но и регулировать многие их положения специальными указами. А это, как сами понимаете, чревато непредсказуемыми изменениями, которые могут сделать с вашими денежками "тю—тю". Ау, стабильность, – где ты? Вот поэтому-то редкая европейская птица с мешком денег в клюве и хочет лететь до середины Нила.
Сергей ШАТРОВ
Фото: Мария ЗАХАРОВА
Источник - ZagranDom.ru
11.06.2003
|
.svg.png){kind=small}
